Я восхищаюсь техникой - машинами, самолётами, всякими военными штуками.
Я опасаюсь техники - машин, самолётов, всяких военных штук. В них заключена грозная сила, которая превращает такой дружелюбный, добрый мир в гибельный ужас.
Только что ты пересекал экватор в кабине лайнера, а потом - фигак, твои товарищи улетели и пропали, и ты сидишь, и в ужасе думаешь - я мог бы там быть, я должен там быть. Техника не терпит шуточек, это всегда заканчивается плохо.
Мне довелось на съёмках ездить на МТЛБ и на броне танка.
Я чувствовал, что сижу верхом на очень сильном, смертельном звере. Я цеплялся за выступы этой дрожащей, тёплой брони, вдыхал солярную копоть, в груди было ощущение, что я прыгаю с высоты. Земля неслась подо мной, я ощерился, я распластался на этом скользком панцире, я понимал, что если мы сейчас перевернёмся, или я упаду, то всё - гибель неизбежна. Это было то неумолимое, что есть в любой технике. Когда мягкое, податливое человеческое тело рвётся, ломается и гибнет из-за потери контроля над этой грозной силой.
Летать я не боюсь, но перед самолётами испытываю священный трепет. Слишком сложные механизмы, и непредсказуемые! При падении самолёты превращаются в груду папье-маше.
Понимая это, я чувствую, как чья-то неведомая воля несёт меня, якобы расслабленно сидящего в кресле, куда-то. И я всегда благодарю небеса, когда выхожу из салона.
Мужикам-лётчикам - Вечная Память. И всем, кто погиб в туманных горах Индонезии.
